Спрос есть. Рыбы нет.

07-02-2017

Спрос есть. Рыбы нет

Новороссийские рыбаки обеспокоены уменьшением запасов хамсы.

Вот уже более 20 лет единственными промышленными рыбодобывающими предприятиями в Новороссийске являются частные компании Юрия Атанова и Вадима Дубенко. Мелкая рыба сельдевой породы – основа их промысла.
Однако в последние годы, несмотря на статус монополистов и выгодные для сельхозпроизводителей санкции, рыбопромышленники отмечают ряд проблем, которые мешают развитию в рамках отрасли. В частности – снижение запасов хамсы.

Почему происходит уменьшение объемов добычи рыбы, и что тормозит работу рыболовов – в интервью с Юрием Атановым.

– Юрий, в последнее время вы все чаще заявляете о нечестной конкуренции со стороны крымских рыбодобывающих фирм. В чем причина конфликта?
– В 2014 году к нам присоединились рыбопромышленники Севастополя. Их флот более мощный, он состоит из океанических судов. Соответственно, они не приспособлены для рыбодобычи в акватории Черного моря, так как могут нанести непоправимый вред биоресурсам. Плюс ко всему, на каждом таком судне, а их десять, стоит сортировочное оборудование. То есть они тралят хамсу, а после сортируют ее прямо на борту: крупную рыбу оставляют, а мелкую отправляют за борт и она гибнет. По нашим подсчетам каждый день выбрасывается около 80 тонн хамсы. Это мелкая рыба, которая должна восполнять запас. Сейчас квота на добычу хамсы составляет 60 тысяч тонн, а они ежедневно уничтожают 80 тонн. Это варварство! И его необходимо пресекать на законодательном уровне.

– Вы пытались выходить с инициативой о рассмотрении этого вопроса в соответствующие инстанции?
– Да, мы обозначили проблему на всех уровнях: писали в Азовский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства, Азово-Черноморское территориальное управление Росрыболовства, Минсельхоз РФ. Они отвечают: «Обращайтесь в морскую инспекцию». Обратились. Нам ответили, что у них таких данных нет. По каким причинам они этого не видят – вопрос остается открытым. Пытались разговаривать с руководителями этих севастопольских компаний. Они улыбаются и утверждают, что берут всю рыбу. На самом деле, рубят сук, на котором сидят.

– Насколько сократились объемы ваших уловов?
– Три года назад мы возвращались с промысла с 40 тоннами хамсы, сейчас – 10-20 тонн. Хамсы нет в море. Научные институты проводят исследовательские съемки, чтобы отследить запас рыбы. Констатируют, что он уменьшился, но не торопятся с выводами. Уже сегодня мы ожидаем, что в следующем году квоту на вылов хамсы снизят до 40-50 тысяч тонн.

– А значит, стоит ожидать повышения ее стоимости на рынке?
– Если квоту снизят, мы будем вынуждены поднять цену. Иначе вести бизнес станет нерентабельно. Мы уже повысили ценник для перерабатывающих заводов, при этом перестали поставлять кормовую рыбу на зверофермы, так как нам не хватает запасов.

– Что касается вылова других видов рыб - ситуация такая же?
– Черное море - очень скудное. Помимо естественных факторов, таких как появление хищника - гребневика мнемиопсиса, который уничтожил большое количество черноморских рыб, биозапасы страдают и от действий нерадивых рыбаков. К примеру, на Украине некоторые работают под прикрытием научной деятельности. Их законодательство позволяет оставлять судовладельцу рыбу, выловленную во время научных исследований. В Черном море работает более 40 украинских судов, которые прикрываясь наукой, по сути, занимаются браконьерством. При этом в России рыба, выловленная для научных целей, в любом состоянии выпускается обратно в естественную среду обитания, чтобы не было лукавства. Поэтому мы и не видим того же пеленгаса. По Новороссийску работает шесть бригад, которые ловят кефаль, пеленгас, барабулю, сельдь. Это отдельные предприниматели, которые выходят в море, ставят жаберные сети. Но этой рыбы настолько мало, что ее не хватает даже для местного рынка, а сами рыбаки еле-еле концы с концами сводят. Три года подряд мы простаиваем в сезон ловли бычка и кильки, потому что этой рыбы в море тоже нет.

– У вашей компании небольшой флот, не планируете его увеличить?
– Сейчас наш флот состоит из пяти маломерных рыболовных сейнеров. Недавно мы его модернизировали: сделали специальные вставки на каждом судне, расширили трюмы, что позволяет нам ловить на 10 тонн больше, установили импортные двигатели, которые экономят топливо в два раза, а их мощность выше в полтора. Я считаю, что сегодня выигрывают те компании, которые умеют экономить изнутри. Мы работаем два-три месяца, а остальное время стоим, занимаемся ремонтом. В этом году мы планировали приобрести еще одно судно, но передумали, так как очень сложно укомплектовать его опытными кадрами.

– Отрасль испытывает кадровый голод?
– Дефицит кадров огромный. Сейчас средний возраст наших рыбаков – 50 лет. На каждом судне работает около 15 человек. Это опытные моряки из Ростовской области, Туапсе, Анапы, Геленджика.

– Местных нет?
– Есть пару человек. За годы работы к нам не пришел ни один выпускник Новороссийского государственного морского университета.

– Чем вы это объясняете?
– Местные стремятся устроиться в транспортные судоходные компании. У них другие критерии при поиске работы. А работа рыбака – это очень тяжелый физический труд. Можно заработать хорошие деньги, но работать ты будешь с пяти утра до полуночи. К тому же некоторым рыболовецким специальностям сейчас нигде не обучают. К примеру, тралмастера – специалисты, которые должны знать устройство промыслового комплекса и его эксплуатацию, технику настройки и ремонта орудий лова, производство такелажных и других работ по своей части, руководить работой промысловой вахты, заниматься устранением повреждений. У нас сейчас работают пенсионеры, бывшие тралмастера. Когда они уйдут, на замену взять некого. Капитаны – большинство с колоссальным опытом работы, но пенсионного возраста. Им тоже сложно найти замену. Так как капитан на транспортном судне и на рыболовецком – это разный опыт. Последний должен быть не только грамотным моряком, но и рыбаком. Он должен уметь тралить рыбу. А потом ее сохранить и доставить на берег, так как это скоропортящийся товар.

– Несмотря на все эти трудности, наверняка вас не может не радовать, что проблем с реализацией продукции на сегодняшний день нет?
– С вводом санкций мы испытали настоящий подъем сбыта. С наших рынков ушли дешевые украинские консервы и балтийская килька. Рыбообрабатывающие предприятия стали охотно покупать наше сырье. Жители центральной части России распробовали хамсу и стали ее активно сметать с прилавков. Сетевики требуют: «Дайте хамсы!». Спрос огромен. И я уверен, что даже если санкции отменят, мы не уйдем с этого рынка.

– Положение для вас действительно выгодное. Значит, вы сейчас вправе диктовать свои условия?
– Мы очень хорошо понимаем экономику и не выходим за определенные рамки. На протяжении последних пяти лет стараемся держать цену. Но сегодня ситуация с промыслом хамсы складывается не лучшим образом. Если квота на вылов рыбы снизится, мы будем подстраиваться под новые условия, опираясь на рентабельность.

Мнение ученых:

Как рассказал «НН» помощник председателя Южного научного центра РАН по экспедиционным исследованиям, заведующий отделом экстремальных природных явлений и техногенных катастроф, кандидат биологических наук Олег Степаньян, в 2016 году действительно было отмечено отсутствие значительных скоплений хамсы:
– Никаких выводов ученые по этому поводу пока не сделали. Ихтиологические работы проводились в осенне-зимний период 2016 года. Они показали: хамсы в российских водах Черного моря стало значительно меньше. На это могли повлиять погодные условия. Раннее похолодание в октябре-ноябре заставило рыбу уйти на зимовку в южную часть Черного моря: в воды Абхазии и Турции. Что касается оценки запасов и реального вылова, сейчас официальных данных нет. Эта информация появится весной.

Вместе с тем, в феврале 2016 года в ходе расширенного заседания рабочей группы Азово-Черноморского научно-промыслового совета заведующий отделом промысловой ихтиологии ФГБНУ «АзНИИРХ» Сергей Дудкин отметил, что при дальнейшем увеличении уловов азовской хамсы без координации промыслового усилия, особенно в водах Абхазии, создается риск подрыва ее запасов. В этом случае экономические потери рыбаков могут быть сопоставимы с теми, которые мы наблюдали в начале 90-х годов после вселения в Черное и Азовское моря гребневика мнемиопсиса.

Текст: Наталья Решетняк.