Научная деятельность и достижения
Исполнитель тем НИР ГИН СО АН СССР «Закономерности формирования, возраст рельефа и рыхлых отложений Бурятской АССР» (1980 г.), «Морфоструктура и геоморфологическое строение Прибайкалья и Забайкалья” (1985 г.), «Разработка опорных легенд к государственной геологической карте СССР масштаба 1:200 000 по рудным районам Забайкалья» (1990 г.). Участник Совместной Советско-Монгольской геологической экспедиции АН СССР и АН МНР (1989 г. ). Ответственный исполнитель раздела «Основные этапы развития фауны млекопитающих юга Восточной Сибири в позднем кайнозое (плиоцен-голоцен)» НИР СО РАН «Эволюция осадочных бассейнов и экосистем южного обрамления Сибирской платформы (рифей – фанерозой) (1995 г.).
Руководитель проектов РФФИ: «Палеоэкология позднего кайнозоя бассейна оз. Байкал» (№ 98-05-65131), «Эволюция палеосреды и биоты в позднем кайнозое бассейна оз. Байкал» (№ 01-05-64828), «Палеогеография и биоразнообразие Байкальского региона в позднем кайнозое» (№ 04-05-64594), Руководитель экспедиционных проектов РФФИ «Организация и проведение экспедиционных исследований палеогеографии Западного Забайкалья» (№ 99-05-79066), «Организация и проведение экспедиционных исследований палеоэкологии Западного Забайкалья» (№ 00-05-79021), издательского проекта РФФИ: «Палеогеография и эволюция биоценотического покрова в бассейне оз. Байкал» (№ 03-05-78093). Основной исполнитель проекта РФФИ «Эволюция культуры и среды обитания палеолитического человека» (№ 98-06-80337), российско-японского проекта РФФИ «Палеонтологическое изучение эволюции третичных приматов Евразии» ((№ 06-04-91469), российско-молдавского проекта РФФИ «Распространение, систематика, эволюция слонов позднего кайнозоя Евразии» (№ 08-04-90102-Мол-а).
Исполнитель тем НИР ЮНЦ РАН «Географические особенности биоты (пространственно- временной аспект) в условиях недостаточного увлажнения», «Формирование, функционирование и рациональное использование трансформированных экосистем равнинных ландшафтов юга европейской части России и сопредельных территорий», «Палеогеографические реконструкции климатических условий в плейстоцене и голоцене», «Палеоэкологические и биогеоценотические изменения в морских и наземных экосистемах азово-черноморского бассейна как отражение глобальных событий плейстоцена и голоцена» по программам фундаментальных научных исследований РАН.
Высокий уровень проводимых исследований позволил ему внести крупный вклад в палеонтологию, палеогеографию и эволюцию экосистем не только юга Восточной Сибири, но и юга Русской равнины. Им впервые выявлена неизвестная в Центральной Азии континентальная биота в обрамлении оз. Байкал. Впервые им обнаружены единственные в России остатки тонкотелых обезьян (Parapresbytis), нового вида косуль (Capreolus constantini), самые древние остатки мамонтоидного слона (Archidiskodon sp.), горного барана (Ovis sp.), что позволило пересмотреть взгляды на происхождение и историю этих родов. Находка слона в Западном Забайкалье указывает на то, что их расселение из Африки происходило достаточно быстро, Внутренней Азии они достигли значительно раньше, чем принято это считать. Впервые, не только в обрамлении оз. Байкал, но и в России, им найдены единственные остатки красной, или малой панды (Ailurus sp.), дамана (Postschizotherium cf. chardini), феринестрикса (Ferinestrix sp.) и других вымерших зверей. Им показано, что изменение ареалов млекопитающих с раннего плиоцена до настоящего времени происходило в результате похолодания, сопровождавшегося выпадением из биоты термофильных элементов. Оно достигло максимума в конце плейстоцена, но не привело к покровному оледенению Евразии, не только Восточная Сибирь, но и Северная Азия была свободна от ледниковых покровов (за исключением высоких гор), что подтверждает таксономический состав млекопитающих, исследованный им из позднепалеолитических стоянок в бассейне оз. Байкал. Им показано, что экосистемы мягко переходили от одного состояния к другому, они не несли каких-либо следов кардинальной перестройки в своей структуре, об этом говорят материалы многолетних его экспедиционных работ (1978-2006 гг.). Им обоснована невозможность обозначения демаркационной линии, на которой произошло замещение анхитериевой фауны гиппарионовой, ее – мамонтовой, последней – современной. Флора и фауна от этапа к этапу, не имеющих определенных границ, представляли собой картину многовекового взаимодействия различных таксонов, которые можно датировать и датировать вполне различными эпохами. Климатические колебания в позднем плейстоцене, и не только в нем, носили естественный характер в рамках общего похолодания, о постепенном, не катастрофическом изменении тепло- и влагообеспеченности экосистем свидетельствуют реликты не только третичной, но и неморальной флоры.
Им показано, что в Предкавказье со среднего миоцена происходило постепенное вымирание не только наиболее крупных представителей отрядов Carnivora, Proboscidea, Perissodactyla, Artiodactyla, но и самих семейств (Orycteropodidae, Mastodontidae, Gomphotheriidae, Elephantidae, Deinotheriidae, Tapiridae, Chalicotheriidae, Rhinocerotidae, Camelidae, Giraffidae) и отрядов (Tubulidentata, Proboscidea). К голоцену завершается почти полная смена родового состава фауны млекопитающих, начинают доминировать представители различных семейств Lagomorpha, Rodentia, снижается разнообразие крупных представителей Carnivora и Artiodactyla. Исследования окружения древнего человека на юге Русской равнины позволили ему установить, что под воздействием внешней среды адаптация видов с узкими пределами толерантности снижалась быстрее, чем у менее специализированных и характеризующихся более пластичными потребностями видов. Мамонтовая фауна, включающая наиболее специализированные и ограниченные гомеостатическими возможностями виды, видимо, не смогла пережить смены типа растительности, обусловленной выравниванием рельефа, изменением гидрогеологического режима, снижением дренажа. Рост плотности населения древнего человека привело к тому, что не только на Нижнем Дону, но и на всем Северном Кавказе, ареалы крупных млекопитающих в позднем плейстоцене стали сокращаться. Сформированное им непротиворечивое представление об голоценовой истории ландшафта на Ергенинской возвышенности и Ставропольском выступе, где водораздельные лесные массивы являлись мостом между лесами Северного Кавказа и Русской равнины, говорит о постепенном изменении тепло- и влагообеспеченности экосистем, в которых все большее и большее место занимал человек.
